Неточные совпадения
Проходя через первую гостиную, Левин встретил в
дверях графиню Боль, с озабоченным и строгим лицом что-то приказывавшую слуге. Увидав Левина, она улыбнулась и попросила его в следующую маленькую гостиную, из которой слышались голоса. В этой гостиной сидели на креслах две дочери графини и знакомый Левину московский полковник. Левин подошел к ним, поздоровался и сел подле дивана, держа шляпу на колене.
В передней не дали даже и опомниться ему. «Ступайте! вас князь уже ждет», — сказал дежурный чиновник. Перед ним, как в тумане, мелькнула передняя с курьерами, принимавшими пакеты, потом зала,
через которую он
прошел, думая только: «Вот как схватит, да без суда, без всего, прямо в Сибирь!» Сердце его забилось с такой силою, с какой не бьется даже у наиревнивейшего любовника. Наконец растворилась пред ним
дверь: предстал кабинет, с портфелями, шкафами и книгами, и князь гневный, как сам гнев.
В тишине
прошли через три комнаты, одна — большая и пустая, как зал для танцев, две другие — поменьше, тесно заставлены мебелью и комнатными растениями, вышли в коридор, он переломился под прямым углом и уперся в
дверь, Бердников открыл ее пинком ноги.
Он
сошел по ступеням, перешагивая
через детей, а в
двери стоял хромой с мельницы, улыбаясь до ушей...
В дом
прошли через кухню, — у плиты суетилась маленькая, толстая старушка с быстрыми, очень светлыми глазами на темном лице; вышли в зал, сыроватый и сумрачный, хотя его освещали два огромных окна и
дверь, открытая на террасу.
Через полчаса он сидел во тьме своей комнаты, глядя в зеркало, в полосу света, свет падал на стекло,
проходя в щель неприкрытой
двери, и показывал половину человека в ночном белье, он тоже сидел на диване, согнувшись, держал за шнурок ботинок и раскачивал его, точно решал — куда швырнуть?
— Кто там? — сердито крикнула мать и невероятно быстро очутилась в
дверях. — Ты? Ты
прошел через кухню? Почему так поздно? Замерз? Хочешь чаю…
Марина не думала меняться и о супружестве имела темное понятие. Не
прошло двух недель, как Савелий застал у себя в гостях гарнизонного унтер-офицера, который быстро ускользнул из
дверей и перелез
через забор.
— «От вас угроз», то есть — от такого нищего! Я пошутил, — проговорил он тихо, улыбаясь. — Я вам ничего не сделаю, не бойтесь, уходите… и тот документ из всех сил постараюсь прислать — только идите, идите! Я вам написал глупое письмо, а вы на глупое письмо отозвались и пришли — мы сквитались. Вам сюда, — указал он на
дверь (она хотела было
пройти через ту комнату, в которой я стоял за портьерой).
Двери камер были отперты, и несколько арестантов было в коридоре. Чуть заметно кивая надзирателям и косясь на арестантов, которые или, прижимаясь к стенам,
проходили в свои камеры, или, вытянув руки по швам и по-солдатски провожая глазами начальство, останавливались у
дверей, помощник провел Нехлюдова
через один коридор, подвел его к другому коридору налево, запертому железной
дверью.
Через длинную гостиную с низким потолком и узкими окнами они
прошли в кабинет Бахарева, квадратную угловую комнату, выходившую стеклянной
дверью в столовую, где теперь мелькал белый передник горничной.
У него в городе громадная практика, некогда вздохнуть, и уже есть имение и два дома в городе, и он облюбовывает себе еще третий, повыгоднее, и когда ему в Обществе взаимного кредита говорят про какой-нибудь дом, назначенный к торгам, то он без церемонии идет в этот дом и,
проходя через все комнаты, не обращая внимания на неодетых женщин и детей, которые глядят на него с изумлением и страхом, тычет во все
двери палкой и говорит...
Она увидела, что идет домой, когда
прошла уже ворота Пажеского корпуса, взяла извозчика и приехала счастливо, побила у
двери отворившего ей Федю, бросилась к шкапчику, побила высунувшуюся на шум Матрену, бросилась опять к шкапчику, бросилась в комнату Верочки,
через минуту выбежала к шкапчику, побежала опять в комнату Верочки, долго оставалась там, потом пошла по комнатам, ругаясь, но бить было уже некого: Федя бежал на грязную лестницу, Матрена, подсматривая в щель Верочкиной комнаты, бежала опрометью, увидев, что Марья Алексевна поднимается, в кухню не попала, а очутилась в спальной под кроватью Марьи Алексевны, где и пробыла благополучно до мирного востребования.
Через несколько минут легкий стук в
дверь, и вошел важный барин в ермолке с кисточкой, в турецком халате с красными шнурами. Не обращая на нас никакого внимания, он
прошел, будто никого и в комнате нет, сел в кресло и стал барабанить пальцами по подлокотнику, а потом закрыл глаза, будто задремал. В маленькой прихожей кто-то кашлянул. Барин открыл глаза, зевнул широко и хлопнул в ладоши.
Как только орава гостей хлынула за
двери квартиры Рациборского, Ярошиньский быстро повернулся на каблуках и,
пройдя молча
через зал, гостиную и спальню, вошел в уединенную рабочую хозяина.
— Нет. Зачем же занята? Только у нее сегодня весь день болела голова: она
проходила коридором, а в это время экономка быстро открыла
дверь и нечаянно ударила ее в лоб, — ну и разболелась голова. Целый день она, бедняжка, лежит с компрессом. А что? или не терпится? Подождите, минут
через пять выйдет. Останетесь ею очень довольны.
Анатомический театр представлял из себя длинное, одноэтажное темно-серое здание, с белыми обрамками вокруг окон и
дверей. Было в самой внешности его что-то низкое, придавленное, уходящее в землю, почти жуткое. Девушки одна за другой останавливались у ворот и робко
проходили через двор в часовню, приютившуюся на другом конце двора, в углу, окрашенную в такой же темно-серый цвет с белыми обводами.
Вот как текла эта однообразная и невеселая жизнь: как скоро мы просыпались, что бывало всегда часу в восьмом, нянька водила нас к дедушке и бабушке; с нами здоровались, говорили несколько слов, а иногда почти и не говорили, потом отсылали нас в нашу комнату; около двенадцати часов мы выходили в залу обедать; хотя от нас была
дверь прямо в залу, но она была заперта на ключ и даже завешана ковром, и мы
проходили через коридор, из которого тогда еще была
дверь в гостиную.
Через минуту я выбежал за ней в погоню, ужасно досадуя, что дал ей уйти! Она так тихо вышла, что я не слыхал, как отворила она другую
дверь на лестницу. С лестницы она еще не успела
сойти, думал я, и остановился в сенях прислушаться. Но все было тихо, и не слышно было ничьих шагов. Только хлопнула где-то
дверь в нижнем этаже, и опять все стало тихо.
Получив подаяние, она
сошла с моста и подошла к ярко освещенным окнам одного магазина. Тут она принялась считать свою добычу; я стоял в десяти шагах. Денег в руке ее было уже довольно; видно, что она с самого утра просила. Зажав их в руке, она перешла
через улицу и вошла в мелочную лавочку. Я тотчас же подошел к
дверям лавочки, отворенным настежь, и смотрел: что она там будет делать?
Они явились почти
через месяц после тревожной ночи. У Павла сидел Николай Весовщиков, и, втроем с Андреем, они говорили о своей газете. Было поздно, около полуночи. Мать уже легла и, засыпая, сквозь дрему слышала озабоченные, тихие голоса. Вот Андрей, осторожно шагая,
прошел через кухню, тихо притворил за собой
дверь. В сенях загремело железное ведро. И вдруг
дверь широко распахнулась — хохол шагнул в кухню, громко шепнув...
Все благоприятствовало ему. Кареты у подъезда не было. Тихо
прошел он залу и на минуту остановился перед
дверями гостиной, чтобы перевести дух. Там Наденька играла на фортепиано. Дальше
через комнату сама Любецкая сидела на диване и вязала шарф. Наденька, услыхавши шаги в зале, продолжала играть тише и вытянула головку вперед. Она с улыбкой ожидала появления гостя. Гость появился, и улыбка мгновенно исчезла; место ее заменил испуг. Она немного изменилась в лице и встала со стула. Не этого гостя ожидала она.
Наконец он не выдержал, встал с постели и надел халат. На дворе было еще темно, и ниоткуда не доносилось ни малейшего шороха. Порфирий Владимирыч некоторое время
ходил по комнате, останавливался перед освещенным лампадкой образом искупителя в терновом венце и вглядывался в него. Наконец он решился. Трудно сказать, насколько он сам сознавал свое решение, но
через несколько минут он, крадучись, добрался до передней и щелкнул крючком, замыкавшим входную
дверь.
Она приехала в Парашино нарочно вечером, оставила свою коляску у околицы, а сама с горничной и лакеем, никем не узнанная (да ее мало и знали),
прошла до господского двора и
через задние ворота пробралась до самого флигеля, из которого неслись крик, песни и хохот, и твердою рукой отворила
дверь…
Комната была действительно проходная; он запер
дверь и отрезал парадное сообщение между залой и бильярдной, предоставив желающим
ходить через кухню.
Хозяин мой взял у него эту шинель из рук и молча указал ему на мою студенческую шинель; я торопливо накинул ее на плечи, и мы вышли,
прошли через двор и остановились у
двери, обитой уже не зеленою сияющею клеенкой, а темным, толстым, серым сукном.
— Сейчас согреемся! — утешил меня Иваныч, отворяя
дверь в низкое здание кубочной, и
через сени
прошли в страшно жаркую, с сухим жгучим воздухом палату.
Когда Нехлюдов, поздоровавшись с ней,
прошел через сени на тесный двор, старуха подперлась ладонью, подошла к
двери и, не спуская глаз с барина, тихо стала покачивать головой.
В потемках я по крайней мере с полминуты царапал
дверь, нащупывая ее, потом медленно отворил и вошел в гостиную. Зинаида Федоровна лежала на кушетке и, поднявшись на локоть, глядела мне навстречу. Не решаясь заговорить, я медленно
прошел мимо, и она проводила меня взглядом. Я постоял немного в зале и опять
прошел мимо, и она посмотрела на меня внимательно и с недоумением, даже со страхом. Наконец я остановился и проговорил
через силу...
А
через несколько часов Евсей сидел на тумбе против дома Перцева. Он долго
ходил взад и вперёд по улице мимо этого дома, сосчитал в нём окна, измерил шагами его длину, изучил расплывшееся от старости серое лицо дома во всех подробностях и, наконец, устав, присел на тумбу. Но отдыхать ему пришлось недолго, — из
двери вышел писатель в накинутом на плечи пальто, без галош, в шапке, сдвинутой набок, и пошёл
через улицу прямо на него.
— Да, конечно, можно, — отвечала Анна Михайловна. Проводив Долинского до
дверей, она вернулась и стала у окна.
Через минуту на улице показался Долинский. Он вышел на середину мостовой, сделал шаг и остановился в раздумье; потом перешагнул еще раз и опять остановился и вынул из кармана платок. Ветер рванул у него из рук этот платок и покатил его по улице. Долинский как бы не заметил этого и тихо побрел далее. Анна Михайловна еще часа два
ходила по своей комнате и говорила себе...
— Красоту он, — говорила старушка, — имел такую, что хотя наш женский пол, бывало, и всякий день его видел, но, однако, когда у княгини бывали в залах для гостей большие столы, то все с девичьей половины
через коридорные
двери глядеть
ходили, как он, стоя у особого стола за колоннами, будет разливать горячее.
Пройдя через две небольшие комнаты, хозяйка отворила потихоньку
дверь в светлый и даже с некоторой роскошью убранный покой. На высокой кровати, с ситцевым пологом, сидел, облокотясь одной рукой на столик, поставленный у самого изголовья, бледный и худой, как тень, Рославлев. Подле него старик, с седою бородою, читал с большим вниманием толстую книгу в черном кожаном переплете. В ту самую минуту, как Зарецкой показался в
дверях, старик произнес вполголоса: «Житие преподобного отца нашего…»
Девушка положила небольшой чемодан на платформу и быстро
прошла через полотно дороги на противоположный откос, к будке сторожа. Я на мгновение потерял ее из вида, и затем ее тонкая фигура показалась в приотворенной
двери.
Чтобы пробраться в подвальный этаж белого угольного дома, надобно было
пройти через двор, переполненный всякого рода зловониями, мусором, грязью, и спуститься ступеней десять вниз, что сделав, Бегушев очутился в совершенной темноте и, схватив наугад первую попавшуюся ему под руку скобку, дернул
дверь к себе.
Когда Бегушев подъехал к даче Тюменева, то был немного удивлен, что на террасе никого не было. Обыкновенно в этот час Тюменев и Мерова всегда сидели на ней. Он хотел
через дверь террасы
пройти во внутренние комнаты, но она оказалась запертою. Бегушев пошел
через двор.
Три приемные комнаты,
через которые
проходил Бегушев, представляли в себе как-то слишком много золота: золото в обоях, широкие золотые рамы на картинах, золото на лампах и на держащих их неуклюжих рыцарях; потолки пестрели тяжелою лепною работою; ковры и салфетки, покрывавшие столы, были с крупными, затейливыми узорами; драпировки на окнах и
дверях ярких цветов…
Наташа со свечой
проходит через сцену из правой
двери в левую молча.
Дверь во дворце с колонной верандой была открыта настежь, и в нем было совершенно пусто. Агенты
прошли даже в мезонин, стучали и открывали все
двери, но ничего решительно не добились, и
через вымершее крыльцо они вновь вышли во двор.
Здесь было человек сто пятьдесят, может быть, двести, Часть их беседовала, рассеявшись группами, часть
проходила через далекие против меня
двери взад и вперед, а те
двери открывали золото огней и яркие глубины стен, как бы полных мерцающим голубым дымом.
Через залу
прошла в магазин (из которого был прямой выход на улицу) Берта Ивановна. Она не хотела ни торопить мужа домой, ни дожидать его и уходила, со всеми раскланиваясь и всем подавая руки. Ее провожали до
дверей Ида Ивановна и Маня. Я встал и тоже вышел за ними.
Через минуту гостьи, держась рука за руку, робко вступили в мою зальцу и,
пройдя три шага от
двери, тотчас сделали мне самый милый книксен.
Сорин(в пальто с пелериной, в шляпе, с палкой, выходит из левой
двери;
проходя через комнату). Сестра, пора, как бы не опоздать в конце концов. Я иду садиться. (Уходит.)
Не
прошло и двух минут, как, надев сапоги и халат, я уже тихонько отворял
дверь в спальню матери. Бог избавил меня от присутствия при ее агонии; она уже лежала на кровати с ясным и мирным лицом, прижимая к груди большой серебряный крест.
Через несколько времени и остальные члены семейства, начиная с отца, окружили ее одр. Усопшая и на третий день в гробу сохранила свое просветленное выражение, так что несловоохотливый отец по окончании панихиды сказал мне: «Я никогда не видал более прекрасного покойника».
Лежит она с открытыми глазами и вдруг слышит, что на двор будто кто-то
через ворота перелез. Вот и собаки метнулись было, да и стихли, — должно быть, ласкаться стали. Вот и еще
прошла минута, и железная клямка внизу щелкнула, и
дверь отворилась. «Либо мне все это слышится, либо это мой Зиновий Борисыч вернулся, потому что
дверь его запасным ключом отперта», — подумала Катерина Львовна и торопливо толкнула Сергея.
Они
сходили с лестницы и
через несколько минут вышли из боковой
двери и весьма удивились, увидав нас.
— Пожалуйте, — проговорил он, пропуская ее мимо. Сильный запах, давно не слышанный им, тонких духов поразил его. Она
прошла через сени в горницу. Он захлопнул наружную
дверь, не накидывая крючка,
прошел сени и вошел в горницу.
Абрашка в это время колол дрова. Заинтересованный шумом, он равнодушно вышел за ворота, пригляделся и вдруг со всех ног кинулся в дом.
Через минуту
дверь отворилась. Мне показалось, что оттуда мелькнуло дуло ружья, но тотчас же
дверь захлопнулась опять. Не
прошло и минуты, как из юрты появилась красивая жена Абрама, а за ней — сам Абрам покорно шел с пустыми руками…
Опять спустились они с лестницы,
ходили по переходам и коридорам и пришли в ту же залу, освещенную тремя хрустальными люстрами. Те же рыцари висели на стенах, и опять, когда приблизились они к
двери из желтой меди, два рыцаря
сошли со стены и заступили им дорогу. Казалось, однако, что они не так сердиты были, как накануне; они едва тащили ноги, как осенние мухи, и видно было, что они
через силу держали свои копья.
Из-за
дверей слышно было, как стонала Марфа и жалостно плакала девочка; потом отворилась
дверь в сени, и он слышал, как мать с девочкой вышла из горницы и
прошла через сени в большую избу.